Дорога дальняя, казенный дом [= Олигарх и амазонка ] - Владимир Колычев

Вадим сидел возле койки, на которой лежала Анжела. Здорово ей досталось. Исхудала, осунулась, даже как будто постарела лет на пять. Но все равно для него она — самая красивая и желанная.

Открылась дверь, и в палату вошел Лукьянов. Наверное, снова будет расспрашивать об обстоятельствах вчерашней перестрелки. А зачем ему еще мог понадобиться Вадим? Ведь он Лукьянову не друг и не начальник…

— Крепитесь!

Вадим вздрогнул. От этого слова исходил траурный дух.

— Ивана Александровича больше нет… — Лукьянов скорбно вздохнул, чем как нельзя лучше уточнил зловещий смысл своей фразы.

— Как же так! Я сегодня утром с ним разговаривал!

— Утром он и погиб… Снайпер… Недосмотрели…

— Плохо! — неожиданно резко сказал Вадим.

Лукьянов даже вздрогнул — как будто оплеуху получил. Как-то странно посмотрел на Вадима — вроде как с внутренним отторжением, но как на своего начальника.

— Знаю, что плохо… — выдавил он.

— Вы уже установили, кто мог это сделать?

— Киллера не нашли…

— Киллером пусть милиция интересуется. Или полиция… Там же на Кипре полиция… А нам заказчик нужен. Или я неправ?

— Да, конечно…

— Извините, я, кажется, лезу не в свое дело, — спохватился Вадим.

Кто он такой, чтобы наезжать на человека, который вовсе ему не подчиняется?..

— Ну почему же, Иван Александрович ваш отец… Он хотел видеть вас своим преемником… Кто знает, как оно все повернется…

Скорее это были мысли вслух, нежели разговор с Вадимом.

— Я не знаю, как оно повернется, но я хотел бы знать, кто убил моего отца…

— Есть человек… Это всего лишь догадки, но, судя по всему, все идет от него. Ему это выгодно и вообще… В общем, ничего конкретного пока сказать не могу.

— Кто этот человек?

— Говорю же, это всего лишь догадки…

— И все же…

— Вы его не знаете. Но сказать я должен, мало ли что… Красневич Илья Михайлович, исполнительный директор концерна «Сталь-Вест». Достаточно большая величина. Смерть вашего отца поднимет его еще выше. Как говорится, король умер, да здравствует король…

— Я так понял, он должен встать у руля всей компании.

— По всем раскладам выходит, что да…

— Но если доказать его причастность к убийству Алтынова…

— Боюсь, что это невозможно. Кроме подозрений, на руках у нас ничего нет. А пустыми картами его козыря не побить, не та ситуация. Он имеет большое влияние на Совет директоров… Да много чего… С ним только Алтынов мог справиться. Но его нет…

— А вы?

— Что я… — совсем невесело улыбнулся Лукьянов. — Я-то бодаться буду, да боюсь, что моих рогов не хватит…

— Если вам нужна какая-то помощь…

— Помощь нужна вашей девушке, ею и занимайтесь. А мы уж как-нибудь сами… Но… — Лукьянов нарочно выдержал паузу. — Но если со мной что-то случится, знайте, что играть вам придется против Красневича… Скажу по секрету, я слышал, что Иван Александрович завещал вам часть своих акций. Не знаю, насколько большую, но это и неважно. В общем, если Красневич предложит вам сделку, соглашайтесь, даже если он назовет не самую высокую цену… Извините, некогда мне. Дел по горло…

Лукьянов ушел, а через два дня Вадим узнал, что он умер от острого сердечного приступа прямо на рабочем месте. А еще чуть позже он узнал, что Илья Михайлович Красневич избран президентом концерна «Сталь-Вест».

Господин Крикунов был владельцем самой крупной и самой успешной нотариальной конторы в Железнорудске. Своим благополучием он был обязан Алтынову, потому как фактически являлся его личным нотариусом. Но Олимпия с трудом договорилась с этим желчным типом о встрече. То одно дело у него, то другое. Но вся его чрезмерная занятость имела только одну причину — нежелание встречаться с женой Алтынова, чье завещание лежало у Крикунова в сейфе. Но все же встреча состоялась. Олимпия с содроганием входила в просторный, со вкусом обставленный кабинет человека, которого Алтынов назначил своим душеприказчиком, то есть исполнителем завещания. Ведь душеприказчик не просто распределяет наследство между наследниками, он еще и распоряжается имуществом завещателя, которое не требовало управления. А ведь ей неизвестно, кому Алтынов завещал свое имение, которое сейчас было ее домом… Да и много чего сейчас зависело от Крикунова.

— Здравствуйте, Альберт Давидович! Наконец-то мы с вами встретились…

— Доброго здравия, Олимпиада Викторовна! — слащаво улыбнулся нотариус. — Рад вас видеть… Наберусь смелости вас спросить, чем обязан вашему визиту…

Действительно, нужно было быть смелым человеком, чтобы позволить себе столь глупый вопрос. Или тупым как пробка…

— Мне хотелось бы знать, какова была посмертная воля Ивана Александровича?

Она могла бы добавить «самого любимого, самого лучшего мужчины на свете»… Но не было смысла метать бисер перед этой свиньей. Ведь при всей своей важности Крикунов не в силах изменить суть завещания.

— Всему свое время!

Нотариус сказал это с таким видом, что Олимпия замерла в ожидании момента, когда он хрюкнет от удовольствия…

— Но уже прошла неделя после смерти Ивана Александровича…

Тело его еще до сих пор оставалось на Кипре. Местные власти проводили собственное расследование его гибели и до поры до времени не выдавали труп. Но скоро гроб с телом переправят в Россию. А Олимпия уже здесь. Больше всего на свете ее волновал вопрос о наследстве… Впрочем, радужных надежд она не питала. Ведь Алтынов русским языком сказал, что ее ждет разбитое корыто. Также он сказал, что еще не поздно все исправить. Но, увы, на деле оказалось, что поздно…

— Да, но согласно воле покойного завещание должно быть вскрыто не раньше чем через три месяца после его смерти…

— Какой в этом смысл? Ведь для вступления в права наследникам дается всего полгода. Всего полгода…

— Не волнуйтесь, за оставшееся время мы успеем оформить все необходимые бумаги… Тем более что Иван Александрович не забыл упомянуть вас в своем завещании…

— Вы в этом уверены? — затаив дыхание, спросила Олимпия.

— Как я могу быть неуверенным в том, что говорю, если собственноручно заверял завещание…

— Может, вы поделитесь информацией?

— Не имею права, — покачал головой Крикунов. — Все узнаете через три месяца… Даже меньше чем через три месяца…

— Но я хотела бы знать…

— Не волнуйтесь, все в порядке. Для вас все в порядке…

— Я надеюсь на это…

— И правильно делаете…

— Я думаю, вам бы хотелось и в будущем блюсти интересы нашей семьи…